ОКСАНА САРКИСЯН: «СОЛО» АЛЕКСЕЯ БЕЛЯЕВА»

Алексей Беляев. «Соло»
Якут-галерея. Ротонда

Ротонда — новое пространство московской художественной сцены, появившееся в этом году в Музее минералогии, — стала еще одним оплотом петербургского модничанья.

Манифестация прекрасного и утонченное изящество, характерные для питерского неоакадемизма, находят свой отклик в творчестве московского художника Алексея Беляева, исследующего мистические ситуации, пропагандирующего традицию консерватизма и национальные имперско-тоталитарные идеи. Платиновый век, Образ Врага, Война, Копье Вотана — неполный перечень его романтических пристрастий.

«Соло» косвенно связано с военной тематикой, оно насыщено метафизическими парами, но автор отступает от привычного для его творчества активного общественного (вернее будет сказать — противообщественного) высказывания. Проект прозвучал скорее лирической песней красоте и гармонии, чем гимном силе. Однако строгая дисциплина движения, ограничивающая человеческую жизнь ради сверхчеловеческой цели, сближает артиста балета с воином. Высокое аполлоническое искусство основано на законах логики, стройности и порядка.

Перед нами Гиацинт и Кипарис — рафинированные герои — Нижинский и Нуриев, — портреты которых множатся в бесконечном повторении под рукой Беляева, как освещенные иконки, изображающие лики идолов русского балета в копиях, сделанных по канону (в данном случае — по трафарету). Они представлены на тринадцати полотнах золотой парчи с аккуратными дугами складок. Умозрительность штампованных портретов, скрывающая в складках парчи красоту движения тела магов балета, очень близка идеологически к «драпировочной » практике Т. Новикова. Размещенные по кругу на тринадцати отдельно стоящих блоках в полутемном пространстве башни Ротонды, полотна освещаются только лампадками, висящими перед каждым из них. Единство, которое символизирует собой круг, сферический купол как символ вселенной, магия чисел подчеркивают сакральный смысл архитектуры пространства, воплощающего форму идеального храма платоновской традиции или место спиритических сеансов XIX века. Таким образом выстраивается пространственное высказывание, дополнительный объем которому придает музыка Д. М. Шостаковича.

Обращаясь к русской культурной традиции, автор включает в свой проект символику православия и художественный дискурс Серебряного века (времена, когда живо звучали слова Ницше «Бог умер»). Подобные совмещения можно встретить в работах Пьера и Жиля, которые зачастую трактуют католические сюжеты в кришнаитско-буддийской изобразительной эстетике перенасыщенного вечного наслаждения и счастья. В проекте Алексея Беляева очень наглядно выступает национальная русская черта — духовная идея в русской культурной традиции преобладает над чувственным восприятием мира. Рассматривая вопросы чистого аполлонического искусства, о котором писал В. Иванов, соединяя их с патриархальной традицией в экспозиции, построенной в соответствии с законами постмодернизма, учредитель Платинового века взывает к единству духовного своим «Соло» или поет песнь красоте?

Оксана Саркисян