MARIA ENGSTROM: «FORBIDDEN DANDYISM»
МАРИЯ ЭНГСТРЁМ: «ВОЕННЫЙ ДЕНДИЗМ И ЕВРАЗИЙСКИЙ ИМПЕР-АРТ»
LIBERTY.RU: «МНЕ ВИДИТСЯ КОММУНИЗМ С НЕЧЕЛОВЕЧЕСКИМ ЛИЦОМ»
На прошлой неделе в московской галерее «Триумф» открылась выставка Алексея Беляева-Гинтовта «Парад Победы 2937». В новом проекте один из самых актуальных художников современности продемонстрировал свой образ будущего. Проект отсылает нас к сталинскому генплану 1935 года, но изменяет Москву до неузнаваемости. На месте только Кремлевская стена, мавзолей и Собор Василия Блаженного. Памятник Минину и Пожарскому и тот умудрился за эти годы значительно увеличиться в размерах, а на месте ГУМа располагается космодром, принимающий звездолеты в форме собственно звезд. Окружает все это великолепие сорок небоскребов, задуманных Сталиным, по версии Гинтовта, еще до войны и статуя Ответственности — антипод американской статуи Свободы.
— Алексей, не является ли ваш новый проект продолжением нашумевшего Новоновосибирска?
— Новоновосибирск — первое представление образа притягательного будущего. С тех пор прошло десять лет, и я не видел на территории актуального искусства художников, которые занимались бы осмыслением будущего. В этом смысле «Парад победы» есть проектное развитие «новоновосибирского» замысла.
В новом проекте речь идет о золотых снах Евразии. Как говорится, будьте реалистами, требуйте невозможного.
— Это же лозунг 68-го года!
— Да, я тщательно слежу за соотношением левого и правого в моей проектной деятельности. Если для левых я — правый, то для правых наоборот. Сам себя я определяю как радикальный центр, равноудаленный от трех идеологий, порожденных Великой французской революцией — коммунизма, фашизма и либерализма. На наших глазах происходит крушение третьей политической теории — либерализма, которое пока в массовом сознании воспринимается как экономический кризис. Ему на смену придет четвертая политическая теория, которую провозгласил Александр Дугин.
Проект «Парад победы 2937» — это ее первое пластическое представление.
— Но ведь Красная площадь в массовом сознании плотно связана с советским периодом истории. С Мавзолеем Ленина. На Красной площади принимал парад Сталин+
— Конечно, я не могу избавиться и от коммунистических симпатий. Мне видится коммунизм с нечеловеческим лицом. Вот почему люди, звери, птицы и ангелы стоят на параде в одном строю, символизируя всеобщность, вселенскость большого Евразийского Парада Победы. Парада победы над хаосом, победы центростремительных процессов над центробежными.
— Над такими как группа «Вперед», травившая вас после получения премия Кандинского?
— Группе «Вперед» уместней было бы назваться группой «Назад». Точнее говоря, «Взад».
— Ну, у них все-таки есть такой предтеча и вдохновитель как Троцкий+
— История ледорубом вынесла ему свой приговор. В 2002-м году в Париже мы делали с Андреем Молодкиным и Глебом Косоруковым проект «Полюс», где каждое изображение было маркировано двумя скрещенными ледорубами.
— Наверняка это вызвало бурную реакцию местных троцкачей!
— Было все! И слезы восторга, и возмущенные вопли, и истерические припадки. Вообще такого количества инвалидов как в Европе, я не встречал нигде.
— И все же европейские лица присутствуют на Евразийском Параде Победы.
— Есть условные европейцы, условные азиаты, а если приглядеться повнимательнее, то немало зооморфов, субстанций, наших духов, наших ангелов. Все наше!
— Вернемся от ангелов к бесам. Недавно общественность взбудоражил скандал с художником Трушевским+
— К его творчеству отношусь без интереса. Что касается его поступка, то я не являюсь морализатором, но, будучи человеком чести, считаю его поступок омерзительным.
— В связи с этим также изрядно досталось новомодному движению хипстеров.
— Мое внимание сосредоточено на людях традиции, на человеке цельном, нерасчлененном. Хипстеры — это люди постмодерна, где фрагменты взаимозаменяемы. Они так банальны, так скучны. У них все как у всех.
Впрочем, Liberty.ru полагает, что хипстерам будет небесполезно посетить выставку, может и в некоторых из них проснется человек традиции.
Беседовал Андрей Тихонов
IL FOGLIO: «ВИЗИОНЕР ТРЕТЬЕЙ ИМПЕРИИ»
Москва. Полтора года назад, в декабре 2008, случился большой скандал среди интеллигентных кругов Москвы, связанный с вручением премии Кандинского одному 44 летнему художнику Алексею Беляеву — Гинтовту. При объявлении вердикта жюри в зале стали раздаваться выкрики несогласия (позор!) — так что победитель не смог до конца произнести свою благодарственную речь. В следующие недели в прессе появлялись спорные в своей чрезмерной агрессивности реакции от самых видных деятелей современного русского искусства. Не мало среди критиков и художников дошли до того, что объявили «мертвой» премию, которая была создана совсем недавно по модели Turner Prize и спонсирована Deutsche Bank вместе с Русской организацией АртХроника. Причины споров не были связаны с художественной ценностью представленных работ, а были связанны с ценностью идеологической и с политическими взглядами автора, который представлял себя как «национал большевистский» художник (что сегодня в России свободно переводится как фашист). « Ему должны были вручить премию Лени Рифеншталь, а не премию Кандинского» заявил один из оппонентов, он несет «неоимпериалистическое» послание, о «насилии и войне» повторили за ним эхом представители либеральной элиты. Во вручении этому молодому воину премии публика заподозрила вмешательство Кремля, заинтересованного в том, чтобы и в сфере культуры появилась «национальная идея».
Как всегда бывает при таких обстоятельствах, скандал принес Беляеву — Гинтовту известность. Так что не может пройти не замеченной выставка, которая открылась как раз в эти дни в галерее Триумф, и которую художник назвал «Парад победы 2937» в которой, он в монументальном и визионерском стиле представляет, посредством 18 больших холстов, то, что будет Россией через тысячу лет, когда восторжествует национал — большевизм. Неожидан тот факт, что «Афиша» посвятила этому событию первые страницы в отделе об искусстве. Всегда тяжело создавать подобные комбинации политический и эстетических идей — есть риск поскользнуться с возвышения наблюдателя на несколько ступеней ниже к дискуссии. Было бы правда не совсем верно игнорировать пожатием плеч, как будто бы речь шла только о плохой пропаганде, присутствие этого автора на культурной сцене страны.
Для начала потому, что его работа, как мы увидим, рождается в изучении русской и советской иконографии. А потом, потому, что он вкладывает во внутрь мысль которая находит отголоски в экстремистских идеологих, для которых Россия всегда была прекрасной почвой. Беляев — Гинтовт воинствующий активист движения «Евразия» «Евазийская» доктрина восходит к 20 годам 19 века и потом была усовершенствованна после революции в кругах эмигрантов, которые хотели воссоединится с большевизмом. Этот ход мысли снова стал актуален после распада СССР главным образом благодаря Александру Дугину эксцентричному и яркому интеллектуалу вышедшему из экстремистских левых кругов. В годы перестройки Дугин состоял в националистской и антисемитской группе Память, потом он присоединился к коммунистам Зюганова, потом вступил в национал большевистскую партию Эдуарда Лимонова. От евразийства Дугин сохранил главную идею — Россия, из за своих размеров и из за разных народов, которые ее населяют должна следовать своей имперской судьбе и достичь своего предназначения в географическом пространстве. Беляев — Гинтовт друг Дугина: с ним он разделяет не только геополитическую идею (мечта о возрождении Великой России и достижении ее духовной миссии) но и апокалипсические и эзотерические мифы которые пронизывают основы русской культуры 19 века. Они включают в себя и миф о Москве-Третьем Риме обращение к великим империям прошлого), интерес к восточным и дохристианским религиям ( индуизм, буддизм, зороастризм) и очень сильную эмпатию по отношению к «Космизму», философическому течению, которое появилось в начале 20 века благодаря произведениям Николая Федорова и Александра Богданова, к которому были небезразличны и такие большевики как Анатолий Луначарский, космизм говорил о сверхчеловеке (знаменитый «Новый человек»), объявлял о грядущей революции которая будет способна победить смерть.
Но то что делает значимым присутствие Беляева — Гинтовта в актуальной панораме России — это не эти интеллектуальные искания, а то, как он заявил о себе на сцене культуры. Он позиционирует себя как московский представитель «новой серьезности», течения, созданного в Санкт Петербурге в начале 90-х годов, которое преодолевало иронию в искусстве. В ситуации постмодерна, которая присутствует здесь, как и везде, ничто больше не воспринимается слишком серьезно, верховодят пародия и отсутствие смысла. Наш же художник наоборот хочет возродить что-то типа святой ауры вокруг важных для него значений. Что значит, что Беляев — Гинтовт происходит из кружка последователей Тимура Новикова, легендарного художника андеграунда Ленинграда и основателя Новой Академии, которая перезапустила эстетику русского неоклассицизма. Для Беляева — Гинтовта его собственный стиль, «новая Империя», — это логическое ледование этому обновленному классицизму. Один из его горячих поклонников критик Александр Боровской назвал такую позицию как «Государствоцентричная». Действительно, Беляев — Гинтовт радуется силе государства, он окружает его энтузиазмом, создает изображение которые представляет нам имперскую мощь — Коллизей, Кремль, Капитолий, Мавзолей Ленина, знаменитая советская статуя (Веры Мухиной) Рабочий и колхозница. И все это без единой задней мысли о пародии, с риторическим вопросом о том, что же будет, если отдаться совершеннолетним фантазиям, которые иногда перетекают в комикс, о таких ценностях как Героизм, Жертвенность, Слава.
Недавний успех Беляева — Гинтовта не был громом среди ясного неба. Для самых внимательных наблюдателей не прошла не замеченой его первая важная выставка в Москве в 2001 году совместно с художником Андреем Молодкиным и названная «Новоновосибирск» — самый настоящий идеологический манифест. В том числе на нее обратил внимание и Мауро Мартини, который в своей книге «Lutopia spodestata» охарактеризовал ее как антизападной реакцией последовавшей за хаотичными девяностыми. Работа представляла собой урбанистическую утопию — новую столицу, которая находится прямо в центра страны, где соединяются две цивилизации — европейская и азиатская. Это не город для простого человека, это тоталитарная столица где жизненное принесено в жертву монументальному, которая возвышается к небесным пространствам и венчает ее гигантская статуя Аполлону. Архитектурный стиль относится к 30- 40 годам, что напоминает нам о золотой поре большевизма. Тот кто представил себе эти пространства и здания не ностальгирует по царскому веку, по автократии Романовых. Он, приведу слова Мартини, « больше не верит, что русская духовность может быть выражена простой ортодоксией, но должна теперь выражаться языком советской утопии». Но это советская утопия которая соединяет в себе изображения классики — античный Рим, Афины Перикла, Венеция в момент расцвета, империя Тамерлана. Это виденье идеальной Родины, которая больше не существует нигде кроме как в воспоминаниях о советской эпохе, ставится в конфронтацию с современным миром упадка и беспорядка как раз в проекте, который победил на премии Кандинского. Он назван «Родина-дочь» . Речь идет о 20 картинах объединенных сильным желанием показать что ослабленная и дремлющая Россия больше не мать, а дочь, нуждающаяся в защите. Рисунки стен кремля, святых колоколов, которые звоном собирают народ, мест сражений, показывают всем необходимость снова найти потерянные ценности, без которых Родина в смертельной опасности.
Но в этом историческом и философическом изображении проскальзывают и предложения советской фантастики, по крайней мере современнице первым полетам в космос, берущей за основу веру в то, что техника может решить к лучшему проблемы отношений человека и окружающей его среды. Именно это футуристическая идея и есть центральный мотив открывшейся в Москве выставки, которая показывает триумфующую столицу третьего тысячелетия. Все еще стоит Кремль, все еще есть Мавзолей, есть Собор Василия Блаженного, но весь остальной город состоит из пирамид, римских коллон и арок. Есть так же и гигантский Дворец Советов, его идея взята из никогда не осуществленных проектов сталинских архитекторов. В этом величественном силуэте, ностальгирующем по 30-м и 40-м годам нет ни единого следа актуального постмодернизма, Захи Задида, Нормана Фостера сопровождающих мэра Лужкова. Беляев — Гинтовт дал названия своим зданиям — Министерство космоса, Министерство правды, Министерство борьбы против хаоса, Министерство любви. Жители этого города будущего если не заняты борьбой против хаоса, готовятся к параду Победы. И это не только люди — плечом к плечу стоят мужчины, женщины, дети, птицы, гибриды, слоны, как в «Звездных воинах». «Гармония» (между людьми и остальными живущими, между живыми и природой, между землей и веселенной) это то слово которым Беляев — Гинтовт характеризует свою работу. Верный своему образу он предстает всегда в черной одежде с тяжелыми ботинками и речами сделанными принципиально из слоганов и предложений: «наш консерватизм — динамический» « наша экология — социальна» « движение — хорошо, статичность — плохо», « верю в мистическое значение земли, на которой живу», а потом цитаты Александра Блока. Всегда рядом с художником находится директор галереи Дмитрий Ханкин, стратег и вдохновитель, внимательно следит за тем, чтобы его подопечный не слишком выходил из контекста и чтобы разговоры не уходили слишком далеко. С твердостью отвергает обвинения в крипто-фашизме («глупости, Алексей большевик и интернационалист»), атакует истэблишмент критиков (« но мы, как в айкидо, превращаем негативную энергию наших противников в смертоносное оружие) и предлагает Беляеву — Гинтовту продемонстрировать свою технику: он покрывает холст золотом и штампует красным изображения которые он нарисовал (« золото и красный, святость икон и цвет крови»). Для тех кому может быть интересно у Беляева- Гинтовта есть сайт, к сожалению, только на русском, на котором находятся произведения искусства, тексты и музыка не связанные не только с его художественными работами, но и с его политическими взглядами — очень сильные материалы, совершено точно малоизвестные, но способные поднять целую нацию. Вот образовательное путешествие в мир фантазий русского экстремизма. После этого, все что происходит в стране травмированной собственной историей — даже наши дни и при правительстве Путина — Медведева — предстают в более настоящем и красивом свете. Действительно, это правительство с многими недостатками, но все таки ориентированное на Запад, и его попытка ответить, даже если иногда и грубо, на необходимость о сильной национальной самоиндефикации и о сильной центральной власти, поставленной в сопротивление, что всегда происходит в русской душе, намного более выразительна и более цензурна чем кажется многим массмедиа запада. Или просто другим красивым душам.
Massimo Boffa
Il Foglio
AFISHA.RU: «ПАРАД ПОБЕДЫ»
Выставка. Алексей Беляев-Гинтовт. «Парад победы»
Самый скандальный художник 2008 года Алексей Беляев-Гинтовт (тогда он получил Премию Кандинского и сделал новую серию «Парад победы». Как водится, картины Гинтовта полны золота, красных звезд и прочей символики. Но на этот раз художник продвинулся в своем творчестве дальше простого символизма. Имперская эстетика и футуристические поиски обернулись практически вселенским масштабом. Идеи советской фантастики слились с реальными постановлениями сталинского прошлого и генпланами 1935 года и Гинтовт представил Москву 2937, увеличившуюся втрое. Проспекты расширились в сотни раз. Всюду торчат здания-символы, практически Дворцы Советов с оруэлловским подтекстом: «Министерство космоса», «Министерство ужаса». По этим проспектам торжественным парадом идут герои «Звездных войн», одетые в сверкающую чешую. Герои празднуют победу космоса над хаосом. Патриот-большевик Гинтовт таким образом ищет новую «национальную форму», по-своему справедливо переустраивая мир.
Александра Рудык
БУРЯ НАД ГИНТОВТОМ
ПАРАД ПОБЕДЫ
ЕВРАЗИЯ, ROSSIARU: «ЛИШЬ ОДНО ОСТАЛОСЬ НА СВЕТЕ — ПОБЕДА»
С 28 мая в Москве в галерее «Триумф» работает новая экспозиция одного из самых обсуждаемых современных российских художников Алексея Беляева-Гинтовта. Серия картин, только что в буквальном смысле слова вышедших из рук художника, как и большинство его проектов, связана единой концепцией и называется «Парад Победы 2937».
Одухотворение пространства и движения, тотальное намагничивание и вертикальная координация на всех уровнях образуют великолепный порядок, идеальным воплощением которого является грандиозный славный парад.
На двух десятках полотен зритель имеет возможность наблюдать различные планы единого действа — грандиозного парада, проходящего в столице объединённой Евразии будущего — Москве. Фантастический советизм, взятый скорее из исступлённых видений национал-большевиков, чем из реальной советской действительности, столь характерный для творчества Гинтовта в целом, на этот раз роскошно раскинулся во всём мыслимом масштабе.
Как всегда, Алексей, архитектор по образованию, насытил свои виды архитектурными идеями. Впрочем, в случае Гинтовта, деление искусства на виды в значительной мере условно. Единственный эпитет, который подходит к нему однозначно и без сомнений — «монументальное».
Итак, с Москвой к 2937 произошли самые смелые изменения, хотя при этом она осталась узнаваемой. Кремль и Покровский собор по-прежнему играют важную роль организации пространства. Однако самого этого пространства стало не в пример больше. Красная площадь расширилась как минимум вдвое. От ГУМа художник не оставил следа: напротив кремлёвских стен возвышается могучий футуристический массив загадочного торжественно-производственного назначения.
Колонны людей, слонов и боевой техники вступают на площадь через громадную арку, увенчанную антиподом статуи свободы, и покидают её в направлении набережной через другую арку — зеркальное отражение первой. В соответствии с замыслом художника, полотна, изображающие две эти взаимообратные перспективы, расположены в центральном зале галереи аккурат друг напротив друга: пространство Парада обступает посетителей выставки, захватывает их в себя. А иначе и быть не может: тотальность освоения художником действительности ничего и никого не оставляет в стороне.
Со стилистической точки зрения Москва будущего в исполнении Гинтовта способна вызвать немало самых разнообразных ассоциаций. Здесь и «Метрополис» уже упомянутых гигантских зданий, и Рим с его квадригами, топорами и прочими эгидами, и Египет, не только проступающий в характерной «пернатости» декора, но и самым неприкрытым образом представленный в виде колоссальной пирамиды, оккупировавшей добрую треть обширного горизонта кремлёвской панорамы.
Эклектика, скажете вы — и скорее всего ошибётесь. Ведь эклектика — это сочетание элементов, собранных из чуждых друг другу контекстов. Гинтовт же, не скрывая того, черпающий вдохновение и в высокой античности, и в великих цивилизациях Востока, и — подчёркнутым образом — в Византии, никогда не оставляет места сомнениям в выборе критериев приемлемости форм. Чаще он сам называет это аполлонизмом, иногда — военным футуризмом.
Тот, для кого «Парад победы» — не первое знакомство с творчеством художника, не рискуя ошибиться, может сам продолжить ассоциативный ряд, воспроизводимый им в тех или иных вариациях: это геометрическая строгость, диктат вертикали, которая группирует вокруг себя, подчиняет себе все элементы, это строй и стройность, это «грозный блеск», стремление запечатлеть в визуальных и пластических формах ту смесь восторга и ужаса, которая, согласно Рудольфу Отто является непременным атрибутом священного.
Одухотворение пространства и движения, тотальное намагничивание и вертикальная координация на всех уровнях образуют великолепный порядок, идеальным воплощением которого является грандиозный славный парад. Гигантомания Гинтовта естественна и понятна — художник всеми силами стремится противостоять бесславному стремлению человека выступить в роли меры вещей, спроецировав собственную нищету и никчёмное одиночество на окружающий его мир.
Человек будущего, человек аполлонический, имерский, homo maximus Гинтовта — напротив — и сам ровняется, и всё вокруг себя ровняет на небо, на горы, на звёзды, на Бога. Вместить, выразить его чувство, пробуждающееся навстречу великой Идее, возможно только с таким вот нескромным размахом. Поэтому в Параде Победы, как говорит сам Алексей, «участвуют все: люди, птицы, звери, ангелы, поверхности, космос, наши звездолёты — Всеобщность! Всеучастие! Прорыв!»
Как правило, когда Алексея спрашивают о том, какое отношение его проекты имеют к реальности, он отвечает уклончиво. Иногда от него можно услышать, что всё это ему видится во снах. Но не отрицает он и готовности и желания принять участие в реальной разработке генплана для столицы победившей Евразии — в нашем реальном завтра, году эдак в 2937-м.
Скандал разгорается на границе между миром художника — чистым, решительным и потому беспощадным — и миром его критиков, только и думающих, как вписаться в «мировое разделение труда» на максимально выгодных для себя условиях. Всё это также совсем не удивительно: для визионера, мыслящего идеальными образами, вопрос воплощения этих образов стоит по-особому — прежде всего потому, что та область, откуда образы черпаются, представляет собой сферу вечного настоящего. В этой связи отнюдь не бессмыслицей звучат речи художника о том, что его проект имеет не меньше отношения к прошлому, чем к будущему. Такова природа утопии: прежде всего остального она — состояние души. А о том, насколько широка душа Беляева-Гинтовта, красноречиво свидетельствуют его размашистые полотна.
Другой вопрос, который часто возникает в связи с тематикой творчества Гинтовта — это вопрос о противостоянии, о борьбе. «Над кем победа?» — значится в ряду первых из списка «часто задаваемые вопросы». Усложняя и проблематизируя тему, можно спросить, каким образом в мире образов художника сочетаются та самая всеобщность с темой непримиримого противостояния, войны. Ответить на этот вопрос можно так: если печать всеучастия лежит на самих полотнах, то зона разделения пролегает в пространстве между произведением и зрителями, не говоря уже о публичной жизни самого художника, наполненной всевозможными скандалами, нападками и неполиткорректностью.
«С нами или против нас» — такие слова слетают с уст мастера на камеры, заставляя галеристов и кураторов слегка нервничать. Алексей, действительно, редко даёт расслабиться. В 2008-м году далеко за пределы арт-тусовки вышел скандал, связанный с присуждением Гинтовту премии в области современного искусства имени Кандинского. Тогда группа либеральных художников под руководством их грантодателей устроила полномасштабную травлю приверженца большого стиля, пытаясь обвинить его в фашизме.
К чести Гинтовта надо сказать, что ни малейшего повода к этим обвинениям он не предоставил. Позиция художника безупреча: он — евразиец, интернационалист и не имеет ничего общего с инкриминируемыми ему нацизмом. В то же время своих политических убеждений он не скрывает, и смягчить их радикальность не старается: это пламенный патриотизм в сочетании со жгучей ненавистью в отношении глобального западного мира, капиталистической мировой диктатуры во главе с извечным и непримиримым врагом России — США.
Позиция — горячее некуда в условиях «контемпорари арт», большей своей частью прозябающего в условиях компромисса между инфантильным левачеством и постмодернистским меркантиль-цинизмом. И это при том, что, по словам самого Алексея, к скандалам он вовсе не склонен и поводов для них не ищет. Скандал разгорается на границе между миром художника — чистым, решительным и потому беспощадным — и миром его критиков, только и думающих о том, как вписаться в «мировое разделение труда» на максимально выгодных для себя условиях. Гинтовт, в отличие от них, никуда вписываться не собирается. Он верен своему контексту, своему порядку, своей звезде, которая светит равным светом — невыносимым для упырей, обретающихся во всё уменьшающихся анклавах паразитической халявы и сладострастного изменничества.
Отбросам нет места в мире Гинтовта. Но ни один их художественных миров с таким вызовом и такой уверенностью не претендует на то, чтобы стать нашим с вами общим миром — это нужно понимать. И, безусловно, понимая это, ноктюрнические каракатицы арт-некрофилии в бессилии растрачивают последние запасы своих отравленных выделений, стремятся очернить художника, но при этом только выставляющих себя во всё более жалком свете. А Гинтовту, облачённому — как герои его картин — в чешуйчатые латы из драгоценных метеоритных сплавов, эти ядовитые плевки нипочём.
Артём Полетаев
ЗАВТРА: «МОСКВА. ПАРАД. 2037 ГОД»
Культура, которая много лет жила «в предчувствии гражданской войны», постепенно переключается в другой, небывалый регистр. Россия, вступая в зону турбулентной нестабильности, озабочена не столько проблемами выживания и социальной амортизации, сколько принципиально новым этапом существования. Катастрофичность окружающей действительности уже никого не пугает и не вдохновляет. Полёт в чёрном грозовом небе среди блеска молний и вселенских гулов — стал для нас суровой повседневностью. Россия готовит себя к следующему этапу, она из бесконечных альтернатив грядущего выискивает для себя посадочную полосу. И это не затерянный в тайге крохотный запасной аэродром для аварийной посадки. Это континентальная магистраль или, как говорил архитектор Пчельников, — «Евразийский Бродвей».
Представленную на страницах «Завтра» сюиту Беляева-Гинтовта можно было бы назвать «В предчувствии имперского мира». Это как раз самое начало марафона утопий, о чем и спешит уведомить читателя наше футорологическое издание.
Смена политического и культурного дискурса — неизбежна. Впрочем, она уже случилась, и надо только подождать, когда, постепенно воспламеняясь, в данный процесс будут втянуты усталые, отсырелые зоны коллективного сознания, породив в результате новое общество.
Андрей Фефелов
Газета ЗАВТРА
RU: «27 МАЯ – 15 ИЮНЯ. ГАЛЛЕРЕЯ ТРИУМФ (МОСКВА) АЛЕКСЕЙ БЕЛЯЕВ-ГИНТОВТ ПАРАД ПОБЕДЫ»
Алексей Беляев-Гинтовт
«Парад победы»
Галерея «Триумф»
28.05.10 — 15.06.10
Официальное открытие выставки состоится 27 мая в 19.00. Аккредитация до 26 мая до 19.00
Алексей Беляев-Гинтовт представляет в галерее «Триумф» свой новый проект «Парад победы». Шестнадцать монументальных полотен, изображающих триумфальное шествие по Красной Площади в 3137 году.
«Парад победы» с точки зрения изобразительности — сплав советского ар-деко, египетского сакрального символизма, мирового футуризма и византийского величия. Идеологическая подоплека «парада» — светлая большевистская вера художника в возможность справедливого устройства мира и общества, объединенная с тоской по несостоявшемуся мировому величию СССР. Беляев-Гинтовт старательно избегает морализаторства, так же как и игры с деталями, предельно упрощая сюжетный и материальный мир будущего. Люди в нем — воплощенные герои фантастических романов Беляева или Ефремова, которые читались в кабинах бомбардировщиков и кубриках подводных лодок. Фантастика, написанная в пиковые моменты мирового идеологического противостояния, не поднимала проблем текущего дня, а смотрела намного дальше вперед, неся в себе громадный заряд социального оптимизма и искренней веры в единое для всех жителей земли коммунистическое светлое будущее. Идеальное общество — отнюдь не благодушная и заплывшая жиром техно-цивилизация всеобщего благоденствия и принудительного бездумного потребления, а военно-космическая империя, граждане которой выбрали путь Силы и Славы, создали концептуально новые устройства для перемещения между планетами на сверхсветовой скорости и абсолютное оружие для новых побед за пределами давно освоенной Солнечной системы. Герои «Парада победы» — люди, празднующие победу космоса над хаосом. Сверкая парадной чешуей, знаменами и бунчуками, проходя под гигантской Триумфальной аркой на Красную площадь, в одном строю сошлись воины света, ярости и воздуха, роботы, зооморфы и боевые слоны, несущие на своих спинах звездообразные военные машины. Будущее шествует в громадных гуманоидных колоннах мерным солдатским шагом, затянутое в комбинезоны космического спецназа.
В торжественно марширующих по Красной площади бывшей Москвы колоннах любой зритель без труда найдет то, что он уже знал и видел: новую Москву, запланированную, но так никогда и не построенную знакомые имперские мифологемы — Лени Рифеншталь «Звездный десант» и физкультурный парад на Красной площади. Маршевым рефреном сквозь всю серию проходит память о самом важном событии за всю историю нашей страны — Параде победы 24 июня 1945 года. Случайно или нет, но выставка Алексея Беляева-Гинтовта откроется в мае — в месяце, когда принято вспоминать о великой победе над злом. Поклонники Беляева-Гинтовта обнаружат для себя несколько главных примет евразийской эстетики, бережно расставленных автором «Парада победы» там и сям, с отсылками к идеям о «Ново-Новосибирске» и Родине-дочери. Эти вещи, как и глобальная идея нового мироустройства, и объединяют несколько проектов Алексея Беляева-Гинтовта последних лет в единое целое.
ГОЛОС РОССИИ: «БОЕВЫЕ СЛОНЫ БЕЛЯЕВА-ГИНТОВТА»
Москва стала свидетелем «Парада 2937 года». Так называл выставку своих работ известный московский художник Алексей Беляев-Гинтовт.
Алексей Беляев-Гинтовт — фигура полемическая. Особенно разгорелись страсти вокруг его работ и творческих взглядов после присуждения ему в 2008 году престижной Премии Кандинского. «Большой стиль» и ультраправые взгляды Беляева-Гинтовта приводят в ярость его оппонентов — постмодернистов.
Они насмехаются над художником даже тогда, когда он совершает серьезные гражданские поступки: во время недавнего военного нападения Грузии на Южную Осетию Беляев-Гинтовт поехал в самое пекло и в разрушенной югоосетинской столице Цхинвале показывает свои работы. А на деньги от Премии Кандинского организовывает в столице Чечни — Грозном выставку, посвященную погибшему от рук террористов президенту республики Ахмату Кадырову.
Высокий, короткостриженый, Алексей Беляев-Гинтовт на фоне своих огромных, на всю стену полотен, представленных на московской выставке, выглядит воинственно. Да и в самих картинах есть нечто пугающее. Вот алой краской по сусальному золоту нанесены изображения зданий-символов столицы — Кремля, Собора Василия Блаженного. А по Красной площади — главной площади Москвы маршируют с флагами в руках не то люди, не то герои фантастических романов, одетые в сверкающие, как чешуя, комбинезоны. Они проходят сквозь проём Триумфальной арки. А над городом летят красные звезды, орлы, проходят боевые слоны…
Алексей Беляев-Гинтовт пояснил «Голосу России» свои воинственные фантазии.
«Год назад он увидел на старой кинопленке парад физкультурников 1937 года на Красной площади. В роли постановщика этого действа дебютировал тогда великий хореограф Игорь Моисеев. Это невероятный репортаж! » — восклицает художник.
«Это выглядит величаво, торжественно. Я всего-навсего протранслировал в будущее эту освобожденную энергию объединенного народа, великий пассионарный порыв к счастью. Конечно, то было трагическое время. Такого трагического напряжения, но и такого порыва к радости, порыва к новому человеку, порыва в космос я не видел ни до того, ни после», — уверяет Алексей Беляев-Гинтовт.
Собственно, и Москва, какой она предстает в космических фантазиях художника, — это тоже своего рода трансляция в будущее тех планов развития столицы, которые создавались еще до Второй мировой войны.
«Это гигантская чаша, в центре которой московский Кремль. По мере удаления от него растет этажность зданий. Если посмотреть на план этого города будущего, то мы увидим три кольца, пересекающихся радиусами. В точках пересечения возвышаются высотки. В первом кольце 40 высоток, во втором — 60 и около 90 должно было быть на пересечении третьего кольца. С любой точки, с любого удаления виден центр этой величественной композиции — московский Кремль. Этот мир противоположен тому угрюмому хаосу, с которым мы встречаемся сегодня каждый день», — с грустью замечает художник.
Хаос в архитектуре напрямую связан с хаосом в жизни сегодняшних людей, убежден Алексей Беляев-Гинтовт.
«Общество на наших глазах атомизируется, все труднее одному человеку понять другого, иногда кажется, что коллективное действие совершенно невозможно. В этом смысле парад, — возвращается художник к главной теме своей выставки, — является апофеозом коллективизма, это доказательство того, что совместное действие возможно. Нам чрезвычайно важно чувство общности, сопричастность к общему делу. Это территория жертвы, территория подвига. Это единственный способ избежать постмодерна, который угрюм и невыносим», — заключает Алексей Беляев-Гинтовт.
А в конце беседы добавляет: «Я представил всего лишь свои сны. Сны о некой аграрно-космической цивилизации, достигшей гармонии».
Татьяна Карпекина
IDANTUTKIMUS: «МОСКВА. ПАРАД 2037 ГОД»
SE: « Imperiedröm ger luft åt rysk nykonservatism
Tankarna om ett nytt imperium, ett Super-Ryssland, växer sig allt starkare. Rörelsens främste profet, Alexander Dugin, spelar på storryska strängar där kristen metafysik och antiliberalism anger tonen. Och där konflikten med väst antar apokalyptiska dimensioner.
Rysslands premiärminister Vladimir Putin avslöjade i en artikel i tidningen Izvestija från den 3 oktober 2011 sina planer på att skapa en euroasiatisk union mellan länder i före detta Sovjetunionen. Den tullunion som sedan förra året finns mellan Ryssland, Vitryssland och Kazakstan ska från och med årsskiftet utvidgas till ett gemensamt ekonomiskt område. Denna euroasiatiska union ska sedan utvidgas till Kirgizistan och Tadzjikistan och på sikt bli till en bro mellan Europa, Asien och Stillahavsregionen. Detta politiska utspel, bara en vecka efter nyheten om att Putin tänker kandidera i presidentvalet 2012, mottogs med stor glädje av konservativa ryska intellektuella, som sedan Sovjetunionens sönderfall propagerar för imperiets återkomst, för Sovjetunionen 2 och Ryssland-Eurasien.
Den ledande teoretikern inom den ryska nykonservatismen är filosofen, politikern och professorn vid Moskvas statliga universitet Alexander Dugin (född 1962), vars namn i Ryssland är synonymt med ordet Eurasien. Dugins vision av Ryssland som euroasiatiska imperiet och inte en nationalstat har varit populär hos Kremls ideologer under hela 2000-talet och anses vara passande för framtiden eftersom de mest utvecklade nationalstaterna är på väg att transformeras till större enheter. I sin bok ”Postmodernitetens geopolitik” (2007) skriver Dugin: https://www.svd.se/imperiedrom-ger-luft-at-rysk-nykonservatism
MARIA ENGSTROM: «FORBIDDEN DANDYISM»
МАРИЯ ЭНГСТРЁМ: «ВОЕННЫЙ ДЕНДИЗМ И ЕВРАЗИЙСКИЙ ИМПЕР-АРТ»
LIBERTY.RU: «МНЕ ВИДИТСЯ КОММУНИЗМ С НЕЧЕЛОВЕЧЕСКИМ ЛИЦОМ»
На прошлой неделе в московской галерее «Триумф» открылась выставка Алексея Беляева-Гинтовта «Парад Победы 2937». В новом проекте один из самых актуальных художников современности продемонстрировал свой образ будущего. Проект отсылает нас к сталинскому генплану 1935 года, но изменяет Москву до неузнаваемости. На месте только Кремлевская стена, мавзолей и Собор Василия Блаженного. Памятник Минину и Пожарскому и тот умудрился за эти годы значительно увеличиться в размерах, а на месте ГУМа располагается космодром, принимающий звездолеты в форме собственно звезд. Окружает все это великолепие сорок небоскребов, задуманных Сталиным, по версии Гинтовта, еще до войны и статуя Ответственности — антипод американской статуи Свободы.
— Алексей, не является ли ваш новый проект продолжением нашумевшего Новоновосибирска?
— Новоновосибирск — первое представление образа притягательного будущего. С тех пор прошло десять лет, и я не видел на территории актуального искусства художников, которые занимались бы осмыслением будущего. В этом смысле «Парад победы» есть проектное развитие «новоновосибирского» замысла.
В новом проекте речь идет о золотых снах Евразии. Как говорится, будьте реалистами, требуйте невозможного.
— Это же лозунг 68-го года!
— Да, я тщательно слежу за соотношением левого и правого в моей проектной деятельности. Если для левых я — правый, то для правых наоборот. Сам себя я определяю как радикальный центр, равноудаленный от трех идеологий, порожденных Великой французской революцией — коммунизма, фашизма и либерализма. На наших глазах происходит крушение третьей политической теории — либерализма, которое пока в массовом сознании воспринимается как экономический кризис. Ему на смену придет четвертая политическая теория, которую провозгласил Александр Дугин.
Проект «Парад победы 2937» — это ее первое пластическое представление.
— Но ведь Красная площадь в массовом сознании плотно связана с советским периодом истории. С Мавзолеем Ленина. На Красной площади принимал парад Сталин+
— Конечно, я не могу избавиться и от коммунистических симпатий. Мне видится коммунизм с нечеловеческим лицом. Вот почему люди, звери, птицы и ангелы стоят на параде в одном строю, символизируя всеобщность, вселенскость большого Евразийского Парада Победы. Парада победы над хаосом, победы центростремительных процессов над центробежными.
— Над такими как группа «Вперед», травившая вас после получения премия Кандинского?
— Группе «Вперед» уместней было бы назваться группой «Назад». Точнее говоря, «Взад».
— Ну, у них все-таки есть такой предтеча и вдохновитель как Троцкий+
— История ледорубом вынесла ему свой приговор. В 2002-м году в Париже мы делали с Андреем Молодкиным и Глебом Косоруковым проект «Полюс», где каждое изображение было маркировано двумя скрещенными ледорубами.
— Наверняка это вызвало бурную реакцию местных троцкачей!
— Было все! И слезы восторга, и возмущенные вопли, и истерические припадки. Вообще такого количества инвалидов как в Европе, я не встречал нигде.
— И все же европейские лица присутствуют на Евразийском Параде Победы.
— Есть условные европейцы, условные азиаты, а если приглядеться повнимательнее, то немало зооморфов, субстанций, наших духов, наших ангелов. Все наше!
— Вернемся от ангелов к бесам. Недавно общественность взбудоражил скандал с художником Трушевским+
— К его творчеству отношусь без интереса. Что касается его поступка, то я не являюсь морализатором, но, будучи человеком чести, считаю его поступок омерзительным.
— В связи с этим также изрядно досталось новомодному движению хипстеров.
— Мое внимание сосредоточено на людях традиции, на человеке цельном, нерасчлененном. Хипстеры — это люди постмодерна, где фрагменты взаимозаменяемы. Они так банальны, так скучны. У них все как у всех.
Впрочем, Liberty.ru полагает, что хипстерам будет небесполезно посетить выставку, может и в некоторых из них проснется человек традиции.
Беседовал Андрей Тихонов
IL FOGLIO: «ВИЗИОНЕР ТРЕТЬЕЙ ИМПЕРИИ»
Москва. Полтора года назад, в декабре 2008, случился большой скандал среди интеллигентных кругов Москвы, связанный с вручением премии Кандинского одному 44 летнему художнику Алексею Беляеву — Гинтовту. При объявлении вердикта жюри в зале стали раздаваться выкрики несогласия (позор!) — так что победитель не смог до конца произнести свою благодарственную речь. В следующие недели в прессе появлялись спорные в своей чрезмерной агрессивности реакции от самых видных деятелей современного русского искусства. Не мало среди критиков и художников дошли до того, что объявили «мертвой» премию, которая была создана совсем недавно по модели Turner Prize и спонсирована Deutsche Bank вместе с Русской организацией АртХроника. Причины споров не были связаны с художественной ценностью представленных работ, а были связанны с ценностью идеологической и с политическими взглядами автора, который представлял себя как «национал большевистский» художник (что сегодня в России свободно переводится как фашист). « Ему должны были вручить премию Лени Рифеншталь, а не премию Кандинского» заявил один из оппонентов, он несет «неоимпериалистическое» послание, о «насилии и войне» повторили за ним эхом представители либеральной элиты. Во вручении этому молодому воину премии публика заподозрила вмешательство Кремля, заинтересованного в том, чтобы и в сфере культуры появилась «национальная идея».
Как всегда бывает при таких обстоятельствах, скандал принес Беляеву — Гинтовту известность. Так что не может пройти не замеченной выставка, которая открылась как раз в эти дни в галерее Триумф, и которую художник назвал «Парад победы 2937» в которой, он в монументальном и визионерском стиле представляет, посредством 18 больших холстов, то, что будет Россией через тысячу лет, когда восторжествует национал — большевизм. Неожидан тот факт, что «Афиша» посвятила этому событию первые страницы в отделе об искусстве. Всегда тяжело создавать подобные комбинации политический и эстетических идей — есть риск поскользнуться с возвышения наблюдателя на несколько ступеней ниже к дискуссии. Было бы правда не совсем верно игнорировать пожатием плеч, как будто бы речь шла только о плохой пропаганде, присутствие этого автора на культурной сцене страны.
Для начала потому, что его работа, как мы увидим, рождается в изучении русской и советской иконографии. А потом, потому, что он вкладывает во внутрь мысль которая находит отголоски в экстремистских идеологих, для которых Россия всегда была прекрасной почвой. Беляев — Гинтовт воинствующий активист движения «Евразия» «Евазийская» доктрина восходит к 20 годам 19 века и потом была усовершенствованна после революции в кругах эмигрантов, которые хотели воссоединится с большевизмом. Этот ход мысли снова стал актуален после распада СССР главным образом благодаря Александру Дугину эксцентричному и яркому интеллектуалу вышедшему из экстремистских левых кругов. В годы перестройки Дугин состоял в националистской и антисемитской группе Память, потом он присоединился к коммунистам Зюганова, потом вступил в национал большевистскую партию Эдуарда Лимонова. От евразийства Дугин сохранил главную идею — Россия, из за своих размеров и из за разных народов, которые ее населяют должна следовать своей имперской судьбе и достичь своего предназначения в географическом пространстве. Беляев — Гинтовт друг Дугина: с ним он разделяет не только геополитическую идею (мечта о возрождении Великой России и достижении ее духовной миссии) но и апокалипсические и эзотерические мифы которые пронизывают основы русской культуры 19 века. Они включают в себя и миф о Москве-Третьем Риме обращение к великим империям прошлого), интерес к восточным и дохристианским религиям ( индуизм, буддизм, зороастризм) и очень сильную эмпатию по отношению к «Космизму», философическому течению, которое появилось в начале 20 века благодаря произведениям Николая Федорова и Александра Богданова, к которому были небезразличны и такие большевики как Анатолий Луначарский, космизм говорил о сверхчеловеке (знаменитый «Новый человек»), объявлял о грядущей революции которая будет способна победить смерть.
Но то что делает значимым присутствие Беляева — Гинтовта в актуальной панораме России — это не эти интеллектуальные искания, а то, как он заявил о себе на сцене культуры. Он позиционирует себя как московский представитель «новой серьезности», течения, созданного в Санкт Петербурге в начале 90-х годов, которое преодолевало иронию в искусстве. В ситуации постмодерна, которая присутствует здесь, как и везде, ничто больше не воспринимается слишком серьезно, верховодят пародия и отсутствие смысла. Наш же художник наоборот хочет возродить что-то типа святой ауры вокруг важных для него значений. Что значит, что Беляев — Гинтовт происходит из кружка последователей Тимура Новикова, легендарного художника андеграунда Ленинграда и основателя Новой Академии, которая перезапустила эстетику русского неоклассицизма. Для Беляева — Гинтовта его собственный стиль, «новая Империя», — это логическое ледование этому обновленному классицизму. Один из его горячих поклонников критик Александр Боровской назвал такую позицию как «Государствоцентричная». Действительно, Беляев — Гинтовт радуется силе государства, он окружает его энтузиазмом, создает изображение которые представляет нам имперскую мощь — Коллизей, Кремль, Капитолий, Мавзолей Ленина, знаменитая советская статуя (Веры Мухиной) Рабочий и колхозница. И все это без единой задней мысли о пародии, с риторическим вопросом о том, что же будет, если отдаться совершеннолетним фантазиям, которые иногда перетекают в комикс, о таких ценностях как Героизм, Жертвенность, Слава.
Недавний успех Беляева — Гинтовта не был громом среди ясного неба. Для самых внимательных наблюдателей не прошла не замеченой его первая важная выставка в Москве в 2001 году совместно с художником Андреем Молодкиным и названная «Новоновосибирск» — самый настоящий идеологический манифест. В том числе на нее обратил внимание и Мауро Мартини, который в своей книге «Lutopia spodestata» охарактеризовал ее как антизападной реакцией последовавшей за хаотичными девяностыми. Работа представляла собой урбанистическую утопию — новую столицу, которая находится прямо в центра страны, где соединяются две цивилизации — европейская и азиатская. Это не город для простого человека, это тоталитарная столица где жизненное принесено в жертву монументальному, которая возвышается к небесным пространствам и венчает ее гигантская статуя Аполлону. Архитектурный стиль относится к 30- 40 годам, что напоминает нам о золотой поре большевизма. Тот кто представил себе эти пространства и здания не ностальгирует по царскому веку, по автократии Романовых. Он, приведу слова Мартини, « больше не верит, что русская духовность может быть выражена простой ортодоксией, но должна теперь выражаться языком советской утопии». Но это советская утопия которая соединяет в себе изображения классики — античный Рим, Афины Перикла, Венеция в момент расцвета, империя Тамерлана. Это виденье идеальной Родины, которая больше не существует нигде кроме как в воспоминаниях о советской эпохе, ставится в конфронтацию с современным миром упадка и беспорядка как раз в проекте, который победил на премии Кандинского. Он назван «Родина-дочь» . Речь идет о 20 картинах объединенных сильным желанием показать что ослабленная и дремлющая Россия больше не мать, а дочь, нуждающаяся в защите. Рисунки стен кремля, святых колоколов, которые звоном собирают народ, мест сражений, показывают всем необходимость снова найти потерянные ценности, без которых Родина в смертельной опасности.
Но в этом историческом и философическом изображении проскальзывают и предложения советской фантастики, по крайней мере современнице первым полетам в космос, берущей за основу веру в то, что техника может решить к лучшему проблемы отношений человека и окружающей его среды. Именно это футуристическая идея и есть центральный мотив открывшейся в Москве выставки, которая показывает триумфующую столицу третьего тысячелетия. Все еще стоит Кремль, все еще есть Мавзолей, есть Собор Василия Блаженного, но весь остальной город состоит из пирамид, римских коллон и арок. Есть так же и гигантский Дворец Советов, его идея взята из никогда не осуществленных проектов сталинских архитекторов. В этом величественном силуэте, ностальгирующем по 30-м и 40-м годам нет ни единого следа актуального постмодернизма, Захи Задида, Нормана Фостера сопровождающих мэра Лужкова. Беляев — Гинтовт дал названия своим зданиям — Министерство космоса, Министерство правды, Министерство борьбы против хаоса, Министерство любви. Жители этого города будущего если не заняты борьбой против хаоса, готовятся к параду Победы. И это не только люди — плечом к плечу стоят мужчины, женщины, дети, птицы, гибриды, слоны, как в «Звездных воинах». «Гармония» (между людьми и остальными живущими, между живыми и природой, между землей и веселенной) это то слово которым Беляев — Гинтовт характеризует свою работу. Верный своему образу он предстает всегда в черной одежде с тяжелыми ботинками и речами сделанными принципиально из слоганов и предложений: «наш консерватизм — динамический» « наша экология — социальна» « движение — хорошо, статичность — плохо», « верю в мистическое значение земли, на которой живу», а потом цитаты Александра Блока. Всегда рядом с художником находится директор галереи Дмитрий Ханкин, стратег и вдохновитель, внимательно следит за тем, чтобы его подопечный не слишком выходил из контекста и чтобы разговоры не уходили слишком далеко. С твердостью отвергает обвинения в крипто-фашизме («глупости, Алексей большевик и интернационалист»), атакует истэблишмент критиков (« но мы, как в айкидо, превращаем негативную энергию наших противников в смертоносное оружие) и предлагает Беляеву — Гинтовту продемонстрировать свою технику: он покрывает холст золотом и штампует красным изображения которые он нарисовал (« золото и красный, святость икон и цвет крови»). Для тех кому может быть интересно у Беляева- Гинтовта есть сайт, к сожалению, только на русском, на котором находятся произведения искусства, тексты и музыка не связанные не только с его художественными работами, но и с его политическими взглядами — очень сильные материалы, совершено точно малоизвестные, но способные поднять целую нацию. Вот образовательное путешествие в мир фантазий русского экстремизма. После этого, все что происходит в стране травмированной собственной историей — даже наши дни и при правительстве Путина — Медведева — предстают в более настоящем и красивом свете. Действительно, это правительство с многими недостатками, но все таки ориентированное на Запад, и его попытка ответить, даже если иногда и грубо, на необходимость о сильной национальной самоиндефикации и о сильной центральной власти, поставленной в сопротивление, что всегда происходит в русской душе, намного более выразительна и более цензурна чем кажется многим массмедиа запада. Или просто другим красивым душам.
Massimo Boffa
Il Foglio
AFISHA.RU: «ПАРАД ПОБЕДЫ»
Выставка. Алексей Беляев-Гинтовт. «Парад победы»
Самый скандальный художник 2008 года Алексей Беляев-Гинтовт (тогда он получил Премию Кандинского и сделал новую серию «Парад победы». Как водится, картины Гинтовта полны золота, красных звезд и прочей символики. Но на этот раз художник продвинулся в своем творчестве дальше простого символизма. Имперская эстетика и футуристические поиски обернулись практически вселенским масштабом. Идеи советской фантастики слились с реальными постановлениями сталинского прошлого и генпланами 1935 года и Гинтовт представил Москву 2937, увеличившуюся втрое. Проспекты расширились в сотни раз. Всюду торчат здания-символы, практически Дворцы Советов с оруэлловским подтекстом: «Министерство космоса», «Министерство ужаса». По этим проспектам торжественным парадом идут герои «Звездных войн», одетые в сверкающую чешую. Герои празднуют победу космоса над хаосом. Патриот-большевик Гинтовт таким образом ищет новую «национальную форму», по-своему справедливо переустраивая мир.
Александра Рудык
БУРЯ НАД ГИНТОВТОМ
ПАРАД ПОБЕДЫ
ЕВРАЗИЯ, ROSSIARU: «ЛИШЬ ОДНО ОСТАЛОСЬ НА СВЕТЕ — ПОБЕДА»
С 28 мая в Москве в галерее «Триумф» работает новая экспозиция одного из самых обсуждаемых современных российских художников Алексея Беляева-Гинтовта. Серия картин, только что в буквальном смысле слова вышедших из рук художника, как и большинство его проектов, связана единой концепцией и называется «Парад Победы 2937».
Одухотворение пространства и движения, тотальное намагничивание и вертикальная координация на всех уровнях образуют великолепный порядок, идеальным воплощением которого является грандиозный славный парад.
На двух десятках полотен зритель имеет возможность наблюдать различные планы единого действа — грандиозного парада, проходящего в столице объединённой Евразии будущего — Москве. Фантастический советизм, взятый скорее из исступлённых видений национал-большевиков, чем из реальной советской действительности, столь характерный для творчества Гинтовта в целом, на этот раз роскошно раскинулся во всём мыслимом масштабе.
Как всегда, Алексей, архитектор по образованию, насытил свои виды архитектурными идеями. Впрочем, в случае Гинтовта, деление искусства на виды в значительной мере условно. Единственный эпитет, который подходит к нему однозначно и без сомнений — «монументальное».
Итак, с Москвой к 2937 произошли самые смелые изменения, хотя при этом она осталась узнаваемой. Кремль и Покровский собор по-прежнему играют важную роль организации пространства. Однако самого этого пространства стало не в пример больше. Красная площадь расширилась как минимум вдвое. От ГУМа художник не оставил следа: напротив кремлёвских стен возвышается могучий футуристический массив загадочного торжественно-производственного назначения.
Колонны людей, слонов и боевой техники вступают на площадь через громадную арку, увенчанную антиподом статуи свободы, и покидают её в направлении набережной через другую арку — зеркальное отражение первой. В соответствии с замыслом художника, полотна, изображающие две эти взаимообратные перспективы, расположены в центральном зале галереи аккурат друг напротив друга: пространство Парада обступает посетителей выставки, захватывает их в себя. А иначе и быть не может: тотальность освоения художником действительности ничего и никого не оставляет в стороне.
Со стилистической точки зрения Москва будущего в исполнении Гинтовта способна вызвать немало самых разнообразных ассоциаций. Здесь и «Метрополис» уже упомянутых гигантских зданий, и Рим с его квадригами, топорами и прочими эгидами, и Египет, не только проступающий в характерной «пернатости» декора, но и самым неприкрытым образом представленный в виде колоссальной пирамиды, оккупировавшей добрую треть обширного горизонта кремлёвской панорамы.
Эклектика, скажете вы — и скорее всего ошибётесь. Ведь эклектика — это сочетание элементов, собранных из чуждых друг другу контекстов. Гинтовт же, не скрывая того, черпающий вдохновение и в высокой античности, и в великих цивилизациях Востока, и — подчёркнутым образом — в Византии, никогда не оставляет места сомнениям в выборе критериев приемлемости форм. Чаще он сам называет это аполлонизмом, иногда — военным футуризмом.
Тот, для кого «Парад победы» — не первое знакомство с творчеством художника, не рискуя ошибиться, может сам продолжить ассоциативный ряд, воспроизводимый им в тех или иных вариациях: это геометрическая строгость, диктат вертикали, которая группирует вокруг себя, подчиняет себе все элементы, это строй и стройность, это «грозный блеск», стремление запечатлеть в визуальных и пластических формах ту смесь восторга и ужаса, которая, согласно Рудольфу Отто является непременным атрибутом священного.
Одухотворение пространства и движения, тотальное намагничивание и вертикальная координация на всех уровнях образуют великолепный порядок, идеальным воплощением которого является грандиозный славный парад. Гигантомания Гинтовта естественна и понятна — художник всеми силами стремится противостоять бесславному стремлению человека выступить в роли меры вещей, спроецировав собственную нищету и никчёмное одиночество на окружающий его мир.
Человек будущего, человек аполлонический, имерский, homo maximus Гинтовта — напротив — и сам ровняется, и всё вокруг себя ровняет на небо, на горы, на звёзды, на Бога. Вместить, выразить его чувство, пробуждающееся навстречу великой Идее, возможно только с таким вот нескромным размахом. Поэтому в Параде Победы, как говорит сам Алексей, «участвуют все: люди, птицы, звери, ангелы, поверхности, космос, наши звездолёты — Всеобщность! Всеучастие! Прорыв!»
Как правило, когда Алексея спрашивают о том, какое отношение его проекты имеют к реальности, он отвечает уклончиво. Иногда от него можно услышать, что всё это ему видится во снах. Но не отрицает он и готовности и желания принять участие в реальной разработке генплана для столицы победившей Евразии — в нашем реальном завтра, году эдак в 2937-м.
Скандал разгорается на границе между миром художника — чистым, решительным и потому беспощадным — и миром его критиков, только и думающих, как вписаться в «мировое разделение труда» на максимально выгодных для себя условиях. Всё это также совсем не удивительно: для визионера, мыслящего идеальными образами, вопрос воплощения этих образов стоит по-особому — прежде всего потому, что та область, откуда образы черпаются, представляет собой сферу вечного настоящего. В этой связи отнюдь не бессмыслицей звучат речи художника о том, что его проект имеет не меньше отношения к прошлому, чем к будущему. Такова природа утопии: прежде всего остального она — состояние души. А о том, насколько широка душа Беляева-Гинтовта, красноречиво свидетельствуют его размашистые полотна.
Другой вопрос, который часто возникает в связи с тематикой творчества Гинтовта — это вопрос о противостоянии, о борьбе. «Над кем победа?» — значится в ряду первых из списка «часто задаваемые вопросы». Усложняя и проблематизируя тему, можно спросить, каким образом в мире образов художника сочетаются та самая всеобщность с темой непримиримого противостояния, войны. Ответить на этот вопрос можно так: если печать всеучастия лежит на самих полотнах, то зона разделения пролегает в пространстве между произведением и зрителями, не говоря уже о публичной жизни самого художника, наполненной всевозможными скандалами, нападками и неполиткорректностью.
«С нами или против нас» — такие слова слетают с уст мастера на камеры, заставляя галеристов и кураторов слегка нервничать. Алексей, действительно, редко даёт расслабиться. В 2008-м году далеко за пределы арт-тусовки вышел скандал, связанный с присуждением Гинтовту премии в области современного искусства имени Кандинского. Тогда группа либеральных художников под руководством их грантодателей устроила полномасштабную травлю приверженца большого стиля, пытаясь обвинить его в фашизме.
К чести Гинтовта надо сказать, что ни малейшего повода к этим обвинениям он не предоставил. Позиция художника безупреча: он — евразиец, интернационалист и не имеет ничего общего с инкриминируемыми ему нацизмом. В то же время своих политических убеждений он не скрывает, и смягчить их радикальность не старается: это пламенный патриотизм в сочетании со жгучей ненавистью в отношении глобального западного мира, капиталистической мировой диктатуры во главе с извечным и непримиримым врагом России — США.
Позиция — горячее некуда в условиях «контемпорари арт», большей своей частью прозябающего в условиях компромисса между инфантильным левачеством и постмодернистским меркантиль-цинизмом. И это при том, что, по словам самого Алексея, к скандалам он вовсе не склонен и поводов для них не ищет. Скандал разгорается на границе между миром художника — чистым, решительным и потому беспощадным — и миром его критиков, только и думающих о том, как вписаться в «мировое разделение труда» на максимально выгодных для себя условиях. Гинтовт, в отличие от них, никуда вписываться не собирается. Он верен своему контексту, своему порядку, своей звезде, которая светит равным светом — невыносимым для упырей, обретающихся во всё уменьшающихся анклавах паразитической халявы и сладострастного изменничества.
Отбросам нет места в мире Гинтовта. Но ни один их художественных миров с таким вызовом и такой уверенностью не претендует на то, чтобы стать нашим с вами общим миром — это нужно понимать. И, безусловно, понимая это, ноктюрнические каракатицы арт-некрофилии в бессилии растрачивают последние запасы своих отравленных выделений, стремятся очернить художника, но при этом только выставляющих себя во всё более жалком свете. А Гинтовту, облачённому — как герои его картин — в чешуйчатые латы из драгоценных метеоритных сплавов, эти ядовитые плевки нипочём.
Артём Полетаев
ЗАВТРА: «МОСКВА. ПАРАД. 2037 ГОД»
Культура, которая много лет жила «в предчувствии гражданской войны», постепенно переключается в другой, небывалый регистр. Россия, вступая в зону турбулентной нестабильности, озабочена не столько проблемами выживания и социальной амортизации, сколько принципиально новым этапом существования. Катастрофичность окружающей действительности уже никого не пугает и не вдохновляет. Полёт в чёрном грозовом небе среди блеска молний и вселенских гулов — стал для нас суровой повседневностью. Россия готовит себя к следующему этапу, она из бесконечных альтернатив грядущего выискивает для себя посадочную полосу. И это не затерянный в тайге крохотный запасной аэродром для аварийной посадки. Это континентальная магистраль или, как говорил архитектор Пчельников, — «Евразийский Бродвей».
Представленную на страницах «Завтра» сюиту Беляева-Гинтовта можно было бы назвать «В предчувствии имперского мира». Это как раз самое начало марафона утопий, о чем и спешит уведомить читателя наше футорологическое издание.
Смена политического и культурного дискурса — неизбежна. Впрочем, она уже случилась, и надо только подождать, когда, постепенно воспламеняясь, в данный процесс будут втянуты усталые, отсырелые зоны коллективного сознания, породив в результате новое общество.
Андрей Фефелов
Газета ЗАВТРА
RU: «27 МАЯ – 15 ИЮНЯ. ГАЛЛЕРЕЯ ТРИУМФ (МОСКВА) АЛЕКСЕЙ БЕЛЯЕВ-ГИНТОВТ ПАРАД ПОБЕДЫ»
Алексей Беляев-Гинтовт
«Парад победы»
Галерея «Триумф»
28.05.10 — 15.06.10
Официальное открытие выставки состоится 27 мая в 19.00. Аккредитация до 26 мая до 19.00
Алексей Беляев-Гинтовт представляет в галерее «Триумф» свой новый проект «Парад победы». Шестнадцать монументальных полотен, изображающих триумфальное шествие по Красной Площади в 3137 году.
«Парад победы» с точки зрения изобразительности — сплав советского ар-деко, египетского сакрального символизма, мирового футуризма и византийского величия. Идеологическая подоплека «парада» — светлая большевистская вера художника в возможность справедливого устройства мира и общества, объединенная с тоской по несостоявшемуся мировому величию СССР. Беляев-Гинтовт старательно избегает морализаторства, так же как и игры с деталями, предельно упрощая сюжетный и материальный мир будущего. Люди в нем — воплощенные герои фантастических романов Беляева или Ефремова, которые читались в кабинах бомбардировщиков и кубриках подводных лодок. Фантастика, написанная в пиковые моменты мирового идеологического противостояния, не поднимала проблем текущего дня, а смотрела намного дальше вперед, неся в себе громадный заряд социального оптимизма и искренней веры в единое для всех жителей земли коммунистическое светлое будущее. Идеальное общество — отнюдь не благодушная и заплывшая жиром техно-цивилизация всеобщего благоденствия и принудительного бездумного потребления, а военно-космическая империя, граждане которой выбрали путь Силы и Славы, создали концептуально новые устройства для перемещения между планетами на сверхсветовой скорости и абсолютное оружие для новых побед за пределами давно освоенной Солнечной системы. Герои «Парада победы» — люди, празднующие победу космоса над хаосом. Сверкая парадной чешуей, знаменами и бунчуками, проходя под гигантской Триумфальной аркой на Красную площадь, в одном строю сошлись воины света, ярости и воздуха, роботы, зооморфы и боевые слоны, несущие на своих спинах звездообразные военные машины. Будущее шествует в громадных гуманоидных колоннах мерным солдатским шагом, затянутое в комбинезоны космического спецназа.
В торжественно марширующих по Красной площади бывшей Москвы колоннах любой зритель без труда найдет то, что он уже знал и видел: новую Москву, запланированную, но так никогда и не построенную знакомые имперские мифологемы — Лени Рифеншталь «Звездный десант» и физкультурный парад на Красной площади. Маршевым рефреном сквозь всю серию проходит память о самом важном событии за всю историю нашей страны — Параде победы 24 июня 1945 года. Случайно или нет, но выставка Алексея Беляева-Гинтовта откроется в мае — в месяце, когда принято вспоминать о великой победе над злом. Поклонники Беляева-Гинтовта обнаружат для себя несколько главных примет евразийской эстетики, бережно расставленных автором «Парада победы» там и сям, с отсылками к идеям о «Ново-Новосибирске» и Родине-дочери. Эти вещи, как и глобальная идея нового мироустройства, и объединяют несколько проектов Алексея Беляева-Гинтовта последних лет в единое целое.
ГОЛОС РОССИИ: «БОЕВЫЕ СЛОНЫ БЕЛЯЕВА-ГИНТОВТА»
Москва стала свидетелем «Парада 2937 года». Так называл выставку своих работ известный московский художник Алексей Беляев-Гинтовт.
Алексей Беляев-Гинтовт — фигура полемическая. Особенно разгорелись страсти вокруг его работ и творческих взглядов после присуждения ему в 2008 году престижной Премии Кандинского. «Большой стиль» и ультраправые взгляды Беляева-Гинтовта приводят в ярость его оппонентов — постмодернистов.
Они насмехаются над художником даже тогда, когда он совершает серьезные гражданские поступки: во время недавнего военного нападения Грузии на Южную Осетию Беляев-Гинтовт поехал в самое пекло и в разрушенной югоосетинской столице Цхинвале показывает свои работы. А на деньги от Премии Кандинского организовывает в столице Чечни — Грозном выставку, посвященную погибшему от рук террористов президенту республики Ахмату Кадырову.
Высокий, короткостриженый, Алексей Беляев-Гинтовт на фоне своих огромных, на всю стену полотен, представленных на московской выставке, выглядит воинственно. Да и в самих картинах есть нечто пугающее. Вот алой краской по сусальному золоту нанесены изображения зданий-символов столицы — Кремля, Собора Василия Блаженного. А по Красной площади — главной площади Москвы маршируют с флагами в руках не то люди, не то герои фантастических романов, одетые в сверкающие, как чешуя, комбинезоны. Они проходят сквозь проём Триумфальной арки. А над городом летят красные звезды, орлы, проходят боевые слоны…
Алексей Беляев-Гинтовт пояснил «Голосу России» свои воинственные фантазии.
«Год назад он увидел на старой кинопленке парад физкультурников 1937 года на Красной площади. В роли постановщика этого действа дебютировал тогда великий хореограф Игорь Моисеев. Это невероятный репортаж! » — восклицает художник.
«Это выглядит величаво, торжественно. Я всего-навсего протранслировал в будущее эту освобожденную энергию объединенного народа, великий пассионарный порыв к счастью. Конечно, то было трагическое время. Такого трагического напряжения, но и такого порыва к радости, порыва к новому человеку, порыва в космос я не видел ни до того, ни после», — уверяет Алексей Беляев-Гинтовт.
Собственно, и Москва, какой она предстает в космических фантазиях художника, — это тоже своего рода трансляция в будущее тех планов развития столицы, которые создавались еще до Второй мировой войны.
«Это гигантская чаша, в центре которой московский Кремль. По мере удаления от него растет этажность зданий. Если посмотреть на план этого города будущего, то мы увидим три кольца, пересекающихся радиусами. В точках пересечения возвышаются высотки. В первом кольце 40 высоток, во втором — 60 и около 90 должно было быть на пересечении третьего кольца. С любой точки, с любого удаления виден центр этой величественной композиции — московский Кремль. Этот мир противоположен тому угрюмому хаосу, с которым мы встречаемся сегодня каждый день», — с грустью замечает художник.
Хаос в архитектуре напрямую связан с хаосом в жизни сегодняшних людей, убежден Алексей Беляев-Гинтовт.
«Общество на наших глазах атомизируется, все труднее одному человеку понять другого, иногда кажется, что коллективное действие совершенно невозможно. В этом смысле парад, — возвращается художник к главной теме своей выставки, — является апофеозом коллективизма, это доказательство того, что совместное действие возможно. Нам чрезвычайно важно чувство общности, сопричастность к общему делу. Это территория жертвы, территория подвига. Это единственный способ избежать постмодерна, который угрюм и невыносим», — заключает Алексей Беляев-Гинтовт.
А в конце беседы добавляет: «Я представил всего лишь свои сны. Сны о некой аграрно-космической цивилизации, достигшей гармонии».
Татьяна Карпекина
IDANTUTKIMUS: «МОСКВА. ПАРАД 2037 ГОД»
SE: « Imperiedröm ger luft åt rysk nykonservatism
Tankarna om ett nytt imperium, ett Super-Ryssland, växer sig allt starkare. Rörelsens främste profet, Alexander Dugin, spelar på storryska strängar där kristen metafysik och antiliberalism anger tonen. Och där konflikten med väst antar apokalyptiska dimensioner.
Rysslands premiärminister Vladimir Putin avslöjade i en artikel i tidningen Izvestija från den 3 oktober 2011 sina planer på att skapa en euroasiatisk union mellan länder i före detta Sovjetunionen. Den tullunion som sedan förra året finns mellan Ryssland, Vitryssland och Kazakstan ska från och med årsskiftet utvidgas till ett gemensamt ekonomiskt område. Denna euroasiatiska union ska sedan utvidgas till Kirgizistan och Tadzjikistan och på sikt bli till en bro mellan Europa, Asien och Stillahavsregionen. Detta politiska utspel, bara en vecka efter nyheten om att Putin tänker kandidera i presidentvalet 2012, mottogs med stor glädje av konservativa ryska intellektuella, som sedan Sovjetunionens sönderfall propagerar för imperiets återkomst, för Sovjetunionen 2 och Ryssland-Eurasien.
Den ledande teoretikern inom den ryska nykonservatismen är filosofen, politikern och professorn vid Moskvas statliga universitet Alexander Dugin (född 1962), vars namn i Ryssland är synonymt med ordet Eurasien. Dugins vision av Ryssland som euroasiatiska imperiet och inte en nationalstat har varit populär hos Kremls ideologer under hela 2000-talet och anses vara passande för framtiden eftersom de mest utvecklade nationalstaterna är på väg att transformeras till större enheter. I sin bok ”Postmodernitetens geopolitik” (2007) skriver Dugin: https://www.svd.se/imperiedrom-ger-luft-at-rysk-nykonservatism